Уже сегодня в Москве сыграют единственный концерт патриархи хард-рока Black Sabbath, собравшиеся недавно в почти оригинальном составе и в прошлом году записавшие альбом-лидер продаж. В преддверии выступления Оззи Осборн, Тони Айомми и Гизер Батлер дали одно интервью — «Волне».

— Ваши менеджеры запретили говорить с вами о политике. Ну ладно, давайте тогда про музыку. Ваш прошлогодний альбом совершенно неожиданно взорвал чарты — обогнав и попсовиков, и рэперов, и вообще всех. Вас это удивило? Как вы думаете, в чем причина?
Оззи Осборн (вокал): Может, в том, что этот альбом крутой?

Тони Айомми (гитара): На самом деле, все объяснимо. От нас ждали альбома в том-самом-составе — и вот, пожалуйста, вы его получили. Так что неудивительно, что пластинка стала очень хорошо продаваться — любой альбом, которого ждут, имеет хорошие показатели в чартах.

Осборн: Ну и не забывай — мы придумали эту музыку. Кто до нас играл тяжеляк? Никто не играл. Мы пришли — и мир перевернулся. Перевернулся, понимаешь? Так что естественно, что мы и сегодня можем натянуть любой чарт.

— То есть современные тяжелые артисты и младшие братья типа Metallica — вам не конкуренты?
Осборн: Какие конкуренты, о чем ты? Мы придумали хэви-метал, мы играли его тогда, когда никто так не играл. О какой конкуренции вообще может идти речь?

— Тогда, наверное, и про то, следите ли вы за новыми тенденциями, вас спрашивать бесполезно.
Айомми: Да, мы в этом плане довольно ретроградные чуваки. Мы слушаем старую музыку, из 60-х и 70-х. Не то чтобы я считаю, что новые группы чем-то плохи, нет. Мы их просто как-то не особо слушаем. Так что если ты спросишь меня, какая у меня любимая новая группа, я отвечу, что не знаю. В моем айподе играет старье, и мне с ним хорошо.

Осборн: И мне хорошо с The Beatles.

Айомми: Да, поищи другого такого битломана как он! Лучше Оззи Beatles вообще никто не знает. (Общий смех.)

Гизер Батлер (бас-гитара): А я вообще люблю классическое искусство. Шекспира там, Чайковского, Найджела Мэнселла… (Общий смех.) Ну а если без шуток, мне нравится Анна Нетребко. Ее «Russian Album» — один из моих любимых. Честно.

— Оззи, а вас не смущает, что многие люди вас сейчас знают не в качестве пионера хард-рока, а в качестве диковатого телешоумена? Как вам живется с таким двойственным имиджем?
Осборн: Нормально. Шоу есть шоу, концерты есть концерты, а моя личная жизнь — это нечто третье, совершенно особое. Когда-то, конечно, я творил черт знает что — бухал как проклятый, торчал на всякой дряни… Но теперь все изменилось — я превратился в настоящего домоседа, в хорошего папашу, как мне кажется. Во всяком случае, мне важно, чтобы у моих детей все было хорошо, чтобы их жизнь сложилась достойно. И я ловлю себя на мысли, что уже начинаю думать о «мире во всем мире» — чтобы не было войн, терроризма и всего такого, чтобы мои дети нормально себя чувствовали. Вот такой я, на самом деле, скучный старикан. А то, в кого я превращаюсь на концерте, — это образ, он может быть любым. От меня ждут, что сейчас выйдет Князь Тьмы — нате, получите! (Сидящая рядом жена и менеджер Осборна Шэрон Осборн оглушительно хохочет.)

— Как дела у Билла Уорда (барабанщик группы, не играющий с Black Sabbath по состоянию здоровья — Прим. ред.)? Есть ли шанс, что он вернется в группу и мы увидим полноценный реюнион?
Айомми: Билл по-прежнему часть нашей семьи и такой же полноправный член Black Sabbath, как и мы трое. Грустно, что он заболел, но мы не оставляем надежды, что он поправится и рано или поздно к нам присоединится.

— А вообще новые старые Black Sabbath — это надолго, по-вашему?
Айомми: Ну, надолго или нет — кто знает, но расходиться мы не собираемся. У нас есть определенные планы, мы думаем о следующем альбоме, так что пока дела у Black Sabbath идут более чем хорошо.

— А следующий альбом тоже будет Рик Рубин продюсировать?
Айомми: Рик стал для нас… ну, можно сказать, родственником. Он настолько врубился в нашу музыку, настолько въехал, что мы и помыслить не можем о том, чтобы работать с кем-то еще.

Осборн: Вот ты спрашивал, в чем причина успеха пластинки. И в Рике тоже. Это универсальный чувак. Он может продюсировать хип-хоп. Может — рок-н-ролл. Может — хард-рок. Он дико крутой. Он рубит фишку так, как никто, и он во многом выстроил этот наш звук.

— Сейчас музыка выходит в самых разных форматах. Вы, наверное, на пластинках все слушаете?
Батлер: А вот и нет. Я люблю цифровой формат. В iTunes все очень понятно. Не надо париться по поводу роялти, ну и еще это чертовски удобно — нажал, скачал и все дела.

— А с пиратством что делать?
Осборн: А что ты с ним сделаешь? Ну есть оно и есть. Как бы мы с ним не хотели бороться, никак ты его не победишь. Так что мы по этому поводу решили не париться, и, по-моему, это лучший вариант.

— Вы вообще думали, когда начинали заниматься музыкой, что спустя 40 с лишним лет по-прежнему будете хреначить все тот же хард-рок?
Айомми: Да мы вообще ни о чем таком не думали. Мы сочиняли песни, и нам было по кайфу их играть. На самом деле, ничего не изменилось, мы все так же играем рок, людям по-прежнему это нравится, они ходят на концерты, ну и хорошо.

Осборн: В молодости все было проще. Концерт, после концерта едем отрываться. То есть мы играли, в первую очередь, ради кайфа и ради вот этого самого оттяга. Сейчас оттяг тоже есть, просто он другой. Нам по-прежнему в кайф играть и сочинять, но вот отрываться мы как-то не планируем. Мы уже наотрывались.

Айомми: Хотя вся эта концертная суета — переезды, туры, интервью, фанаты — нас по-прежнему «тащит», никуда от этого не денешься!

— Ну вы же понимаете при этом, что для многих Black Sabbath — это уже такой объект для ностальгии, повод вспомнить молодость.
Осборн: А что в этом плохого? Это же клево. Люди кайфуют — а мы даем им кайф.

Айомми: Процент ностальгирующих, конечно же, велик, но при этом на нас ходит и огромное количество молодых ребят. Им нравится тяжелая музыка, и мне кажется, что мы их даже забавляем: ого, а старички-то как отжигают! Ну а мы стараемся их не разочаровывать.

— И при всем при том мало какая современная рок-группа может сравниться по популярности с вами…
Осборн: Оно и понятно. (Делает страшное лицо.) Я же говорю — мы придумали весь этот чертов хэви-метал!